(no subject)

Хвостовый удлиннитель кота.

Твой двор

Теперь ты понимаешь, что твой двор вероятно ничем не отличался от множества других дворов. Он не был лучше большинства из них (как ты догадываешся), но не был и хуже (ты надеешся). Но для тебя он был единственным. Он был первым (ну, если не считать...), и тебе не верилось, что не будет последним. Здесь ты играл. Здесь рос. В этом дворе ты делал свои первые, самые замечательные открытия, здесь остались твои друзья.

Раньше двор был больше. Вы, малышня, смотрели снизу вверх на любого взрослого — двор был полон героев. Взрослые вели свои непонятные разговоры, иногда ссорились, после мирились. Время от времени добродушно снисходили к вам, доручая подержать лестницу или стукнуть настоящим молотком. Вы мечтали поскорее повзрослеть, стать такими же сильными, умными. Не обходилось разумеется и без разодранных коленок, без детских обид на всю жизнь, пропадавших на следующее утро.

Некоторые уезжали. На время или (как они думали) насовсем. Некоторые становились такими же сильными и умными, как и их кумиры, и даже лучше. И уже новые поколения наполняли гамом двор, новые ватаги носились за своими лидерами. Ты тоже уходил, возвращался, снова уходил, и снова возвращался. Тебе было очень смешно, когда тебя впервые назвали дядей и грустно — когда дедом.

Двор тоже менялся. Засыпали лужу посреди двора, превращавшую каждую весну и осень двор в подобие Венеции. Потом правда она вновь образовалась, когда прокладывали кабель, но через десяток лет её опять засыпали и залили асфальтом. Часть двора отъели гаражи, ещё часть — сеседний гастроном (а позже — непонятные фирмочки). Дом застеклился балконами, зарос шапками спутниковых антенн. Напротив, на пустыре, построили новую высотку — больше, красивее, удобнее старого дома. Со временем его заселили — сначала осторожно, опасаясь подыматься на верхние этажи, потом смелее (особенно когда в старом доме начались перебои со светом и водой). Народу во дворе стало больше, много больше, уже не каждый мог утверждать, что знает всех жильцов хотя бы своего подъезда.

Шло время. Уезжали старые жильцы, на их место прибывали новые. «Новый» дом уже не пугал, да, честно говоря, он уже и не был таким новым. Большинство жильцов и не знало другого. Старые традиции видоизменялись, одни уходили (к большому неудовольствию стариков), рождались новые. Бывало пополнение и в семьях жильцов. Свадьбы и поминки по прежнему справляли гуртом (пусть и не все).

Сколько раз ты ни покидал двор, тебя всегда тянуло назад. Каникулы, университет, армия, командировки — ты всегда возвращался домой. Пусть прописка твоя была в другом городе. Пусть дорога на работу занимала слишком много времени. Это был твой двор. Во время твоих отлучек двор менялся особенно быстро. Возвращаясь, ты встречал на лестничной площадке новых соседей, замечал, как подросли деревья, как стало больше машин и антенн. Ты радовался встрече со старыми друзьями (не со всеми, увы, не со всеми) и предвкушал знакомство с новыми.

Однажды ты заметил, что квартира напротив слишком долго пустует. Потом в неё въехала молодая семья, но пробыла совсем недолго. Ещё через некоторое время в ней поселилась компания гастарбайтеров, но и они в конце-концов съехали. Ты стал замечать, что пустующих квартир в доме немало. Соседи всё так же здоровались друг с другом, но самих соседей становилось меньше. Кто съехал в более удобный район, поближе к работе, кто вообще переехал в другой город. Молодёжь же ничем не привлекала расположенная на окраине бесперспективная хрущоба (к тому же недостаточно благополучная). Всё чаще стали наведываться мигалки «скорой помощи». Иногда уехавшие с ними уже не возвращались.

Тебе уже не так удобно заходить в свой подъезд. Темно и лифт вечно сломан. Всё чаще вспугиваешь стайки подозрительных личностей, потом они перестают пугаться и пугаешся уже ты. Говорят, в подворотне полгода назад зарезали парнишку. В подъезде пахнет.

Был один мальчишка. Как и все сверстники крутился возле взрослых, озорничал. Веселил, если нужно — помогал. Смышлённый парнишка, толковый помощник. Далеко пойдёт. Тебе он нравится. Он слушает Кино и читает Стругацких.

Но пионер вырос. Детские забавы показались ему слишком скучными. Повесить кота или распотрошить забу куда интереснее игры в салки. Попробовать крепость своих подростковых мышц и остроту нового ножа можно и на недавно посаженном дереве. Но безгласые животные не так забавны, как малышня, преданно глядящая в глаза всем, кто выше на голову. В песочнице всё чаще находят окурки и разбитые бутылки, всё больше малышей впадают в истерику когда приходит время гулять.

Ты пытаешся усовестить его. Ведь вы же разумные люди. Но он слушает только себя. Ты слишком стар и глуп для него. Твоё время прошло. Ты понимаешь, что время упущено и отступаешь. Вычёркиваешь его из своей жизни, стараешся забыть. Нервы расшалились и сердце ни к чёрту. Так спокойнее. Правда вскоре тебе приходится нарушить своё слово, ты не можешь пройти мимо измывательства над малышами. Ответа ждать не приходится долго. Вечером в твоё окно влетает камень, ты устаёшь стирать слово из трёх букв, ежедневно появляющееся на твоей двери. Соседи проходят молча, прячут глаза. Рискнувшие поднять голос вскоре на собственной шкуре ощутили недовольство нового хозяина двора. Но находятся и те, кто считает новые порядки очень даже забавными — жить стало веселее, так удобно, попивая пивко наблюдать с балкона за чужой травлей, пуская остроумные реплики: «Гы-гы, дерьмом прямо между глаз попали. Метко! И учится хорошо — в школе одни пятёрки.»

Всё чаще под окнами мигалки «скорой помощи». Вчера она заехала за тобой.